Кто я? или Глисты против Ландауна
Пролог на небесах
Встретились на небесах Иисус Христос и пророк Мухаммед и не подрались, как христианин с мусульманином, и даже не поспорили, что нужнее: обрезание или крещение, - а просто обнялись от радости. Причём Иисус был без крестика (он не любил крестов), а Мухаммед ради такой встречи отменил обеденный намаз.
- Господь с тобой! – воскликнул Мухаммед.
- Благослови тебя Аллах! - ответил Иисус, и благословенные рассмеялись.- А теперь о деле. Столько лет на земле мы изгоняли бесов, а люди так и не поняли, что бесы имеют материальное воплощение.
- Источник всякого зла – это паразитизм, - поддержал Мухаммед. – И материальное воплощение зла – это паразиты. Они поселяются в теле человека, и он становится одержимым.
- Глисты, простейшие, микроскопические грибки выделяют токсины, которые делают человека раздражительным, агрессивным, нечувствительным к боли – своей и чужой. Они вызывают похоть, страх, жадность…
- Конечно, ведь паразита надо кормить, и человек чувствует, что ему всё время чего-то не хватает, а отсюда и страх.
- Вот именно, – продолжил Иисус. - А ещё паразиты вызывают легкомыслие.
- Кроме тех веществ, которые медицина называет психотропными, есть и обычное отравление организма, которое банально мешает человеку думать, оценивать последствия своих поступков, - Мухаммед тяжело вздохнул. – Я, кстати, требовал от правоверных, чтобы они мыли руки после туалета, но они так и не осознали сути, превратив рабочую идею в ритуал.
- И я изгонял бесов не только мановением руки, но и налагал на одержимых недельное голодание (см. апокрифическое Евангелие от Иоанна) и многие другие процедуры очищения, но их утратили, поскольку не понимали главного.
- Наука, впрочем, периодически наталкивается на истину (Мухаммед в небесной канцелярии отвечал за науку и инновационную политику), например, недавно учёные выделили вирус, который создаёт у человека ощущение вседозволенности и подталкивает тем самым к преступлениям. Но они так и не поняли, что глисты, грибки, болезнетворные бактерии не отдельные существа, а органы огромного и страшного…
- Разумного! – добавил Иисус.
- Дьявольски разумного, - согласился пророк правоверных, - организма зла.
- Люди подключены к матрице зла не железными контактами, как в известном фильме (Иисус интересовался иногда кинематографом), но антеннами аскарид и бычьих цепней, напылёнными контактами микробного обсеменения, проросшими сквозь организм сетями грибниц.
- Нам нужен хотя бы один человек на земле, который увидит это и расскажет людям! – воскликнул Мухаммед.
- Я знаю такого человека, - ответил Иисус.
Халтура и Халява
Ландаун направлялся на халтуру, которую ему, как и всему городу, подкинуло надвигающееся Тысячелетие. Знакомые альпинисты предложили подработать на покраске фасадов. Фасады для города – как косметика для женщины: на душе может быть всё, что угодно, но на лице должна быть нарисована улыбка, а глаза должны быть подведены так, что кукла Барби умрёт от зависти. Так же и город: высокие гости вряд ли узнают лично состояние ливневой канализации, а вот облупленный фасад – признак полного неуважения…
- Это основная верёвка, а это страховочная, - второпях объяснила Ландауну отважная скалолазка, - если будет нештатная ситуация – кричи, я завешусь рядом и помогу.
И она полезла через парапет девятиэтажного здания.
Ландаун глянул вниз, где между людьми, похожими на муравьев сновали игрушечные машинки, и понял, что для него нештатная ситуация уже наступила, но звать на помощь, стоя на горизонтальной поверхности, было как-то не с руки, и Ландаун тоже полез через парапет с одной только мыслью: «Это первый и последний раз!»
Болтаясь на верёвке между небом и землёй, между объёмом работ и прорабом, между договором и зарплатой, он чётко понял отличие халтуры от халявы. Да, деньги светили немалые, но орудовать полуторакилограммовым валиком в вытянутой руке, когда тебя от малейшего движения качает на полтора метра – это просто тяжело, висеть на стене с восьми утра до десяти вечера – задница, извините, затекает.
- Чем мы похожи на руководителей? – крикнул Ландаун скалолазке. – Работа у нас сидячая и занимаем весьма высокое положение.
И тут же выронил шпатель, которым зачищал стену.
- И такие же растяпы, - покачала головой скалолазка. – Весь инструмент должен быть на верёвочках. Эй, внизу! Шпатель привяжите к страховке!
Впрочем, как всегда, альпинисты спускаются с гор, космонавты возвращаются на землю, а внизу их ждут проблемы другого рода, в которых нет радости преодоления, а одна мерзость бездушия и эгоизма, поэтому они и труднее.
Посредники и паразиты
- Ребята, а кто вам разрешил здесь красить? Это наш объём.
- Это кто ещё такой? – шёпотом спросил Ландаун у скалолазки.
- Посредник! – так же шёпотом, но с нескрываемым раздражением ответила скалолазка.
Забавно устроен наш строительный бизнес: бюджетные средства текут нескончаемой рекой и попадают к подрядчикам, которые сами ничего делать не хотят, поэтому ищут субподрядчиков, а те - субсубподрядчиков и т.д. И к каждому этажу этого небоскрёба посредников, разумеется, прилипает немалый процент казённых денег, так что до конкретных исполнителей доходят… в общем, вы не поверите, какие крохи.
- Посредники – вот кто живёт на халяву, - прошипела скалолазка.
- Как глисты, – добавил Ландаун, ещё не подозревая, насколько был близок к истине.
- …Вы не имели права брать этот объём, - наседал посредник. - Всё только через нас и по нашим расценкам. У нас договор на руках.
- Мы взяли объём потому, что вы не успели его освоить, - отбивалась скалолазка. - Вы элементарно не сделали свою работу и не надо размахивать договором…
«Посредники фактически паразитируют на обществе, - думал Ландаун. – Но паразитизм – это суть зла, самый его корень. Добро самодостаточно, оно проживёт без зла. Зло само по себе не может существовать, оно нуждается в добре. Так диктатура нуждается в женщине и любви, потому что от любви рождаются солдаты и рабочая сила. Но разве зло может ценить по-настоящему женщину и любовь?».
- …Ты, дура, мы тебя накажем!
- Если вы будете хамить, я с вами вообще разговаривать не буду!
- Серьёзно, что ли?
- Да, серьёзно! – вступил в разговор Ландаун. – С женщиной вы будете разговаривать уважительно!
Кто я?
Посредник смерил Ландауна взглядом чёрных, даже казалось беспросветно-чёрных глаз. Сам он был парень молодой, но не было в нём цвета молодости, словно что-то съедало его изнутри.
«А ведь это правда!» - поразился Ландаун. Он вдруг увидел зло, которое сидело в человеке, воочию. Жадность шевелилась в кишечнике бычьим цепнем, творческие силы парализованы застарелым трихомонозом, поражённая лямблиями печень отказывалась очищать кровь, и та несла по всему организму – в мозг, в сердце, в глаза – только злобу, раздражение, зависть, пошлость.
«Он хочет тебя воспитать!» - подсказала парню аскарида гордыни.
- Ты, значит, собираешься меня воспитывать, – сказал, наконец, Посредник.- Да ты знаешь, кто я? И на что я способен?
- Попробую угадать, - улыбнулся Ландаун, - ты наверно, почётный гражданин нашего города, создатель научной теории или благодетель воспитанников детских домов. Точно, вспомнил! Тебе же памятник стоит на центральной площади, на днях музей твоего имени откроют, и половину улиц в городе названа в твою честь.
Аскарида задёргалась от негодования, лямблии сбились в кучу, как пацаны перед дракой.
- Ты отсюда не уйдёшь так просто! – посредник просто почернел. - Это я тебя отдам на воспитание.
- Так вот, оказывается, на что ты способен! – Ландаун уже напрямую обращался к аскариде. - Ты способен сделать мне гадость – т.е. ты гад. Может, даже большую гадость – тогда ты Гад с большой буквы «Г».
Оскорблённая аскарида сделала резкий выпад, словно была змеёй и могла укусить Ландауна.
- Всё, прощайся с жизнью!
- Ну, хоть фасад-то я могу докрасить? Людей же подведём, деньги потеряем.
«Деньги! Деньги!!» – зашевелился бычий цепень, свернувшийся в кишечнике числом 666. «Заткнись! – рявкнула аскарида. – Он меня унизил!» - «Потерпишь! Злее будешь! Составишь план предстоящей мести!» - настаивал цепень. - «Пусть красит!» - аскарида нервно уползла в изъеденные куревом и туберкулёзом лёгкие.
- Докрась, докрась! – скрипнул зубами Посредник.
«Скрежет зубов – симптом поражения острицами, - подумал Ландаун. – Бедный, как он вообще жив?»
Почему люди не летают?
Болтаясь на верёвке, Ландаун опустил кисточку и застыл на несколько минут: ««Знаешь ли ты, кто я?» – спросил он. А кто он? Всего лишь марионетка зла, управляемая по сети грибниц и контакту бычьего цепня. Сказал ли он хоть слово от себя? Нет. Он в плену, причём даже не сознаёт этого. Его руки и ноги не связаны верёвками, его рот не закрыт кляпом, но он не может шевельнуть даже пальцем без влияния хозяина, даже походка у него развязна-тёмная, и видит он всё искажённо залитыми желчью глазами».
- Эгей! - вывел его из задумчивости голос скалолазки. – Не спи на стене – не доживёшь до зарплаты. Примета такая.
- Я работаю, просто рука затекла.
- Язык у тебя никогда не затекает.
Ландаун лихорадочно катал валиком, не замечая, как капли водоэмульсионки летят ему в лицо. «А сам-то я свободен? Или моё поведение тоже определяется кариесом зубов, отравляющим столь близкий к ним мозг? Вот зачем я ввязался в эту перепалку? Защитить честь женщины можно было и без излишнего остроумия. Впрочем, сказано в книге притч Соломоновых: «Человеку принадлежат расположения сердца, но от Господа ответ языка». Хорошо, если от Господа, а не от глистов. И что, всё-таки, дальше?»
«Кто я» шатался внизу, непрерывно созваниваясь по сотовому. «Банду собирает! - отметил Ландаун. – И как же я отсюда выйду? Эх, жаль, что люди не летают!»
- Хорош! – рассмеялась скалолазка, разглядывая заляпанное краской лицо Ландауна. – Ничего, отмоещься. – И добавила серьёзно, - Я тебя спущу с другой стороны здания!
- А ты?
- А за мной ребята приедут из клуба, забрать снаряжение.
- Уходить буду огородами. Дашь мне пистолет? - тяжесть отступила, и Ландаун уже мог шутить.
- Не дам. И карабины тоже к верёвке пристегни. Клубные они. Мы с ними ещё в горы пойдём.
Ландауну почудилось, что за плечами скалолазки он различил две светящиеся тени.
- Кто там? – встревожено обернулась она.
- Никого. Показалось.
Кто делает нас несчастными
Все праздники Ландаун провёл на своей земле, копая пруд, оборудуя землянку-времянку. Под палящим солнцем он прилёг передохнуть, когда на лицо его упала тень. Ландаун вскочил.
- А вот и мы! – сказал «Кто я».
С ним были два громилы, один из которых и заслонял солнце даже над стоящим Ландауном.
- Ты как хочешь - быстро умереть или желаешь помучиться?
- Я хочу задать вам один вопрос перед смертью.
«Не давай ему говорить!» - всполошилась аскарида.
- Обойдёмся без последних желаний! – злобно бросил «Кто я?»
- Да ладно, пусть спросит, - пробасил затмевающий солнце.
«Удивительно, но он чист, - отметил Ландаун. – Никаких паразитов, только лёгкий дисбактериоз кишечника, вызывающий чувство неуверенности в себе и подавляющий инициативу. Этот парень, наверняка, ценит дружбу и на многое готов ради друзей и… и чести».
И Ландаун обратился именно к нему:
- Счастливый человек хочет ли кого-нибудь убить?
«Я же говорила!» - раздосадовано бросила аскарида, но в головах парней уже началась рефлексия.
- Что ж это, выходит - мы несчастные?
Ландаун развивал наметившийся успех:
- Человек сам выбирает дорогу к несчастью или его завлекают обманом?
- Ну, сам-то вряд ли! – усомнился затмевающий солнце.
- А показать вам тех, кто увлёк вас на эту дорогу?
- Покажи!
И тут по бокам компании появились две светящиеся фигуры ("Иисус и Мухаммед!" - отметил Ландаун боковым зрением), они замкнули пространство кольцом, и время изменило свой ход, помчалось вскачь. Словно со стороны изумлённые люди смотрели на свои тела, которые находились под целительным действием голода и покоя. Паразиты отчаянно пытались контролировать ситуацию, выбрасывая всё больше гормонов раздражения, злобы, ненависти. Особенно доставалось «Кто я», которого просто скрутило бесовской силой, бросало на стенки и катало по земле. Но к третьему дню изголодавшиеся микроорганизмы погибли, на пятый день отдали концы и вышли естественным путём острицы, бычий цепень держался до седьмого дня, отбрасывая сегмент за сегментом. Аскарида гордыни устояла. Тогда Ландаун согрел молока и поставил перед склонившимся «Кто я», приказав ему открыть рот и втягивать запах. И аскарида дрогнула и выползла из человека на запах пищи. Она была огромной – в метр длиной. На раскалённой земле не приспособленный к самостоятельному существованию паразит вскоре засох и перестал биться.
Светящиеся фигуры исчезли, пространство разомкнулось, и время вернулось к своему нормальному ходу. Помолодевшие и посветлевшие ребята изумлённо смотрели на мир вокруг, который наполнился красками, звуками, запахами, вкусами. Всё было другим. Кузнечик оглушительно вёл первую скрипку, поддержанный дальними басами грома и сладким ароматом клевера. Величественная симфония мира разворачивалась перед людьми мириадом блестящих росинок на невероятно изысканной кривизне каждой былинки. И не оставалось никаких сомнений, что вся эта красота предназначена человеку. Никто во вселенной - ни кузнечик, ни соловей - не способен оценить всё величие и гармонию Мироздания, лишь человек.
- Это счастье? – спросил тот, который раньше затмевал солнце.
- Нет, это свобода, - ответил Ландаун. – А счастье … Об этом мы поговорим в другой раз.
В издательстве "Ридеро" выпустил тремя томами "Жизнь и смех вольного философа Ландауна". Теперь книги можно приобрести как в электронном, так и в бумажном (подарочном) вариантах.
В этой книге вы не найдете шуток ниже пояса, потому что самое смешное, как и самое трагичное, у людей находится в голове. "Смех - это внутренняя свобода", - сказано в мудрой книжке нашего детства. Именно это изречение древних ведет по жизни вольного философа Ландауна. Я надеюсь, что и вас тоже.
Приглашаю посетить сайт книги (том 1, том 2, том 3), где можно посмотреть видео, ей посвященное, прочитать отзывы и фрагменты книги. Если понравится, то приобрести и порекомендовать друзьям.
.aspx)